http://www.gwcnet.com/alibi/Alibi_ru_buddies.html
То, что Вы сейчас собираетесь прочесть — статья, подготовленная в самом начале 1990 года. Она была
опубликована во Франции, а в России ходила в виде списков.
Рок-группа «Алиби», или то, что идет в голову
Место рождения группы «Алиби» известно: небольшой подмосковный город Дубна, что в двух часах езды от
кольцевой строго на север. Зеленый, уютный, совсем не провинциальный: в нем расположен международный
физический центр стран СЭВ,- но в группе «Алиби» никто к науке отношения не имеет.
Точную же дату рождения теперь установить сложно: роды проходили тайно, со сжатыми от злости зубами,
без свидетелей... Основания для опасения у лидера и организатора группы Сергея Попова были существенны:
незадолго до этого, по целевому указани. Сверху местными исполкомовскими и партийными халдеями была
придушена взлетевшая было «Жар-птица» - плод десятелетнего напряженного усилия.
Странно: «Жар-птица» записывала магнитоальбом, и через некоторое время страна погружалась в траур, а
очередной Генсек ютился за мавзолеем. И так трижды. Может быть поэтому, а может подругому, но в конце-
концов лидера группы после многочисленных и многократных комиссий и разборок с местными и
уполномоченными, допросов в органах в Москве и на месте, обысков на работе и дома, изъятия записей и
переписки с поклонниками, части аппаратуры, записных книжек (золота и драгоценностей не оказалось),
после обличительных писем в ЦК неизвестного до сих пор анонимщика, и т. Д. – после всего этого
тотального шухера Сергея Попова вызвали в кабинет с плотно зашторенными окнами. Там некто взял лист
бумаги, начертил круг и линией разделили его пополам. В одной половинке написал «КГБ», а в другой –
«МВД», После этого заштриховал первую половинку карандашем со словами: «ЭТА часть Вами уже не
интересуется, а ЭТА – еще да.» И потрясенному такой конспирацией музыканту были предложены три вещи,
но не выбор, а кучкой: не руководить отныне какой-либо рок-группой, не употреблять (видимо, в местах
общего пользования) название «Жар-птица», ни писать более песен (!). Возражать было бессмысленно,
соглашаться – быть дурнее собеседника. Вечером в одну из «контрольных» квартир с грузовика была
перенесена личная часть аппаратуры теперь уже безымянной группы, неизъятая часть записей и бумаг
спрятана у друзей, а бывший лидер подался в страховые агенты. Комната в ДК «Октябрь», где обреталась
«Жар-птица», была отдана ничем не запятнавшему себя фотоклубу. С тем и закончился трудный 1984 год.
Весной 1985 года Сергей Попов побывал на фестивале Ленинградского рок-клуба. Уже тихо-тихо началась
перестройка, но у входа в зал, где в это время начинался звездный час «Алисы», милиционеры еще рылись
в сумках, засвечивали фотопленки и принюхивались насчет «травки». Возбужденный ленинградской тусовкой,
Сергей пытался реанимировать «Жар-птицу» в одном из клубов. Но эта попытка была пресечена (см. Песню
«Люба-из-клуба»).
И вот в начале 1986 года удалось устроиться в одном заводском лимитном общежитии при местной
дискотеке. К «Жар-птице» было решено не возвращаться, хотя добрая половина четвертого альбома была
уже записана начисто и сведена: песни двух лет вынужденного простоя качественно отличались от довольно
безмятежного репертуара почившей группы – как песни Моррисона отличаются от песен Б. Г. Да и свежий
Генсек так доверчиво улыбался с экрана ТВ, что из гуманных соображений было решено создать новый
проект, а именно
«АЛИБИ»
В состав группы, не изменившийся с тех пор, вошли три музыканта:
Сергей Попов – вокал, гитара, автор и лидер группы;
Александр Рябов – бас, вокал;
Михаил Тихомиров – ударные.
Шура впервые взял бас в руки, Миша за пять лет учебы в институте совсем отвык от барабанов и махал
палочками, как топорами. Было немного страшно, но они начали. Время репетиций было жестко отчеркнуто
комендантшей: за стеной красного уголка, где проходили репетиции, находился буфет-кормилец, и
буфетчица, заслышав пулеметный хлест малого барабана, или ошибалась на десятку (чаще), или роняла
котел с чаем (реже). Несмотря на это, а также: основную работу, наличие трех жен и четырех детей,
чемпионат Мира по футболу в Испании и т. Д., через год группа имела довольно обширный репертуар,
концепцию, имидж и желание выступать. Весной 1987 года ей удалось завоевать симпатии местной, довольно
требовательной и избалованной, публики на модных тогда «Музыкальных рингах», а также влиться в пестрые
ряды Московской рок-лаборатории. На ежегодном фестивале этой вечелой (хотя и государственной) конторы
«Алиби», начав выступление с блюза, посвященного этому мероприятию, впервые – и неплохо – засветилось
перед московской рок-тусовкой: панки не стебались, металлисты отдыхали, а пост-хиппи, присыпанные
«фенечками», внимали голосу своего сводного дедушки Сергея Попова, ходившего в разрисованных «техасах»
еще в 1967 году.
В июне, продравшись через два предварительных этапа, «Алиби» выступило в финале областного конкурса
«Рок-автограф 87» в Воскресенске. Битком набитый зал спорткомплекса «Химик» провожал их со сцены стоя,
а жюри в составе А. Ситковецкого, В. Преснякова-старшего, В. Сауткина и т. Д., присудило группе победу
«за явным преимуществом», Главным призом Фестиваля была гастролльная поездка в Болгарию, где сильно
перченая (по тем временам) тематика песен «Алиби» явно не пришлась бы к живковскому двору. Тогда
организаторы соорудили компромисс: на Солнечный Берег поехал отрываться «металлический» «Сталкер», а
грппу «Алиби» отправили... на Камчатку в комсомольский агитрейс на теплоходе «Корчагинец». Поездка
состоялась в ноябре, и музыкантам есть что вспомнить о Тихом океане, 8-бальном шторме, красной рыбе и
вкусе водки ценой 50 р. А рыбаки траулеров, перед которыми «Алиби» довелось выступать, до сих пор,
видимо, вспоминают песни чудиков, одетых в кеды и серую униформу с кабалистическими знаками на спине:
в их забубенной жизни они были первыми громко каркающими воронами перестройки и гласности.
В сентябре «Алиби» выступила на знаменитом «героическом» фестивале «Подольск-87» (2-е место). Пожалуй,
это была самая яркая и готрячая вспышка в истории отечественной рок-музыки. Кто был, тот помнит:
впервые свобода было столько, сколько воздуха в легких; трехтысячная, открытая небу-дождю,
наэлектризованная аудитория – всякая удачная строка сшивала ее одним лыком, и рев вставал гималайский;
счастливые всем происходящим музыканты, неохотно сменяющие друг друга на фоне «совковой» стены;
ошеломленные менты и исходящие злостью местные любера, притаившиеся за их спинами и ждущие своего
ночного, вокзального часа: мокрый, ревущий Шевчук и датый Бутусов, слоняющийся по санаторному городку,
где ночевала вся рок-братия. Все это было, было, сплыло...
Помимо 2-го места и небольшой денежной премии, группа «Алиби» заполучила в Подольске и своего
будущего менеджера-кормильца Бориса А. Горбунова. Он был приглашен в группу после того, как сумел
совершенно бесплатно накормить в столовой большую группу приблудных хиппи и отовариться для группы
«Алиби» вареной колбасой и сыром в магазине для ветеранов. Выяснилось также, что по меньшей мере
четверть зрителей на фестивале присутствует благодаря Бориному «проходнику» и его врожденному
нахальству.
В декабре – участие в «Рок-панораме». Простота, энергия, злость выступления принесли «Алиби» успех
не только у взметнувшейся, вспыхнувшей на последней песне 8-тысячной аудитории «Лужников»: группа
получила массу предложений о гастролях, концертах, съемках, интервью и т. д. Пресса отвешивала группе
комплименты, а музыканты срочно стали увольняться с прежних мест работы, и вскоре в стране стало
меньше одним страховым агентом, инженером-конструктором и сотрудником МВД. Началась активная
гастрольная жизнь, группа «Алиби» побывала в десятках городов и дала сотни концертов. Благосостояние
музыкантов повысилось, они постепенно обзавелись приличными инструментами и научились легко
ориентироваться в меню ресторанов как зачумленного Комсомольска-на Амуре, так и томного, мафиозного
Житомира. В Москве же выступления «Алиби» снимали и транслировали Би-Би-Си, Эн-Би-Си, Голландской и
Польское телевидение; в лучших традициях «проклятого Запада» суровый имидж группы использовался и
для рекламных проспектов всякой электронной всячины. Однажды сподобилось и ЦТ, ангажировав группу
для музыкального зоопарка под названием «Споемте, друзья!» Каждой твари было по паре, зрители
дискутировали, музыканты отсидивались в буфете. В сентябре 1988 года группа «Алиби», зарекшись на
будущее, последний раз принимала участие в конкурсном фестивале: на всех предыдущих она однозначно
становилась или победителем, или лауреатом – особенно, почему-то, в Белоруссии. Опять это был
областной «Рок-автограф», опять группа заняла первое место, опять главным призом была поездка за
границу (на этот раз в Чехословакию), и опять группа никуда не поехала. Полной неожиданностью для уже
заматеревших рокеров было присуждение их группе премии комсомола Подмосковья. Обескураженные уже хотя
бы тем, что они были первой рок-группой, удостоенной этим лауреатским званием (чуть позже Всесоюзную
премию получил «Нау»), музыканты всю перепавшую им смехотворную сумму перечислили в «Мемориал».
Тем не менее, на своей «Малой родине» группа «Алиби» так и не имела хотя бы терпимой репетиционной
базы. В общежитии «на все про все» давали только два утренних и два вечерних часа – пока не работал
буфет, и репетировать приходилось то в подвале ресторана, то в подсобке стадиона, то не репетировать
вообще. Наконец, в начале 1989 года, за 500 целковых в год удалось арендовать у местного СПТУ довольно
приличное помещение. Три месяца музыканты пилили, строгали, долбили, и, закрыв убогие обои «акмиграном»,
купленном по случаю у экс-жены известного композитора, в апреле справили шумное новоселье. В это же
время в руки музыкантов попадает 4-канальный «Акай» года эдак 1974. Настала пора подвести определенный
итог трехлетней работы и зафиксировать все то, что было сыграно, разучено, задумано для колготящихся
вокруг потомков. Поразмыслив, Саша, Миша и Сережа разбили весь репертуар на три приблизительно равные
части по стилям, и, отказавшись напрочь от гастролей, тусовок, встреч друзей и проводов малознакомых,
надолго исчезли с глаз долой в студии, увешанной микрофонами и проводами, как елочными игрушками. Лето
было теплым, пиво доступным, загадочные женщины занимали очередь в отделе галантереи – они этого не
замечали...
В течение полугода «Алиби» были последовательно записаны три магнитоальбома, причем добрая половина
песен была отредактирована, разучена, и даже написана вновь. Рабочий день музыкантов начинался и
заканчивался почти в одно и то же время, столы и подоконники были завалены банками из-под кофе и
кабачковой икры, домашние тапочки стояли подле инструментов. Ночные вопли вокалистов, не прикрытые
инструментальной фонограммой (она шла в наушниках), начали возбуждать близлежащую общественность. В
какой-то момент громко и часто повторяемые фразы из песен (особенно «тянут наших баб грузины» и «целует
в губы ее в дупле дуба ее») вызвали протест со стороны мам учащихся СПТУ. Но конфликт быстро затух в
потоке обаяния музыкантов. И вот к началу декабря все было записано, наложено и сведено – все, что в
тот момент шло в голову. И если сессия первого альбома «Шишел-мышел» длилась 2,5 месяца, «Здесь и
сейчас» - месяц, то «За радость надо платить» - две недели. Условленный срок эксплуатации магнитофона
закончился, и он был возвращен владельцу-бессеререннику. Деньги кончились где-то в середине этого
увлекательного путешествия в наушниках, а если они и бывали в карманах, то уже с щемящим знаком «-».
Все невеликие сбережения поглотили пленки, примочки, кофе и т. д. А один раз – ресторан «Якорь» перед
концертом «Пинк флойдов». И вот где-то с середины декабря музыканты стали выбираться на Божий свет и
оглядываться. Оказалось, что на том самом месте, которое они вместе со своими единоверцами с таким
напором и яростью долгих два года очищали от всяческой эстрадной скверны, уже обосновались другие, но
точно такие же, только моложе и наглее. Водители автобусов слушали «Белые розы», а авиалайнеров –
«Путану». Бывшие потенциальные любовницы рокеров выжимали носовые платки и трусики на концертах
отполированного «под орех» Жени Белоусова и космически примитивного «Ласкового мая», где голос Разина
напоминал звук вскрываемой ножом консервной банки; по ТВ давал интервью олигофренический Рома Жуков.
На сборные концерты со всего Подмосковья централизованно съезжались в арендованных автобусах школьницы
5-х и 6-х классов. Рок-тусовка исчезла вообще – как если бы ее забрали в армию и она сгинула в дальнем
походе, как войско Македонского. Весь остальной народ уперся в Ельцина, Межрегиональную группу,
«Память», и настырно скупал запасы мыла, ковров и «мерседесов». И только акын перестройки Цой еще
демонстрировал роденовские позы в молодежных программах ЦТ, да Шевчук, со свойственным ему артистизмом,
превращал то гласность в кабак, то кабак в гласность – и это немного грело.
Вдруг по ЛенТВ увидели Б. Г. Он хрустел новенькой православной бородой и поносил бездуховную Америку,
«желтую» прессу и атеизм – что-то случилось... Бутусов делал нечто, о чем толком никто ничего не знал,
делал уже долго, старался. Остальная, менее знаменитая рок-братия, перебивалась мелкой фарцой и
поступала на содержание любящих женщин и рродителей. Определилось, наконец, что за любовь надо платить:
съемки, статьи, реклама, клипы, интервью, гастроли и т. д. стоили таких денег, которых у «Алиби» сроду
не было.
Рок стал Великим Немым.
Лавина Крамольного Стеба исчезла в Каньоне Гласности.
Пришло время Настоящей Работы.
...Рабочий день рок-группы «Алии» начинается в 10:00. За опаздание на 15 минут налагается штраф в
размере 3 р., 30 минут – 5 р., на 1 час – 10 р., свыше 1 часа – 25 р. Учет опазданий ведет С. Попов.
Последнее время это занятие отнимает у него все меньше и меньше времени.
Сегодня 14 февраля 1990 года. Утро.